Здравый смысл. Российский и мировой рынок стали — итоги недели (6-13 сентября 2015 г.)

После резких колебаний в конце августа ситуация на российском рынке успокоилась. Рубль нашел новый уровень относительного равновесия. Металлурги и дистрибьюторы определились с ценами на прокат в текущем месяце, в конце концов сделав выбор в пользу стабильности или незначительного повышения. В том же ключе действовал и Центральный банк РФ, который на заседании совета директоров 11 сентября принял ожидаемое решение — не стал менять ключевую ставку, размер которой остался на уровне 11%.

И возразить по этому поводу нечего: банкиры, как говорится, в своем праве. Инфляция в последние несколько недель возросла?! Возросла. А по какой причине и в каких конкретно секторах экономики, так это, как говорится, в компетенцию Центробанка не входит. Рубль за последний месяц ослабел?! Еще как! А во всех учебниках сказано, что слабую валюту нужно поддерживать высокими процентными ставками. Курс упал по объективным причинам?! Да куда уж объективнее! Цены на нефть «брент» пока не угрожают падением до менее $40 за баррель, но не в состоянии закрепиться на 50-долларовой отметке. А значит, и отечественная валюта подверглась дополнительному давлению.

Так что, остается лишь надеяться, что правы те эксперты, что прогнозируют на 2016 год постепенное восстановление нефтяных котировок вследствие сокращения инвестиций в добычу. По крайней мере, ряд аналитиков в российских банках предсказывают укрепление рубля в течение ближайших 3-6 месяцев при выходе нефти в интервал $55-60 за баррель.

Сырьевая направленность российского экспорта продолжает оставаться «ахиллесовой пятой» страны. Нефть подешевела, подтолкнув вниз рубль, и вот Центробанк откорректировал свой прогноз в сторону ухудшения. Теперь по итогам 2015 года ожидается спад ВВП на 3,9-4,4%, тогда как ранее предполагалось понижение только на 3,2%, а инфляция предсказана на уровне 12-13% против 10,8% в предыдущем прогнозе. А это означает, что российским промышленникам по-прежнему не стоит надеяться на относительно недорогие и доступные кредиты.

Более того, в прогнозе Центробанка РФ на 2016 год значится уменьшение ВВП на 0,5-1% при средней стоимости нефти в $50 за баррель. Здесь на первый взгляд возникает впечатление, что, обжегшись на молоке, в Центробанке дуют на воду. В правительстве, например, считают, что отечественная экономика уже прошла крайнюю точку спада, а в будущем году можно рассчитывать на начало восстановления. По крайней мере, предпосылки для этого есть.

Например, заметно улучшилась обстановка в нефтегазовом секторе. В начале сентября было подписано соглашение о строительстве «Северного потока-2». После ноябрьских выборов в Турции, возможно, решится вопрос и с «Турецким потоком». «Газпром» пересмотрел инвестиционную программу на 2015 год в сторону увеличения. Наконец, российские негосударственные компании, не попавшие под санкции, констатируют, что практически полностью восстановили свои позиции на международных финансовых рынках. Да, деньги теперь дают при более высоких ставках, на менее продолжительные сроки и с некоторым ужесточением кредитных лимитов, но дают же! И российские банки не отказывают в займах отечественным нефтегазовым гигантам!

Правда, за пределами нефтегазового сектора все выглядит не так радужно, однако и там при желании можно заметить какие-то подвижки. Какие-то средства даже выделяются в рамках поддержки отечественной промышленности, правда, медленно и помалу, но в этих процессах, пожалуй, можно углядеть некую положительную динамику. Российский бизнес все-таки приспособился к работе в новых условиях, а значит, экономика переходит от спада к росту. Может быть.

Вот только рост этот выглядит каким-то очень неуверенным и очень сильно зависящим от цен на нефть и прочих внешних факторов, из-за чего отечественная экономика выглядит прямо-таки беззащитной. Между тем, как раз 16-17 сентября ФРС США может принять решение о повышении процентной ставки — первом с 2008 года. Пусть речь идет о каких-то 0,25 п.п., но психологическое влияние на рынок может оказаться огромным — и сугубо отрицательным для курса рубля и нефтяных котировок.

Безусловно, слишком высокая зависимость реального сектора российской экономики от виртуально-финансовых рынков, причем, внешних рынков, не может не беспокоить. И в этой связи не удивительно, что сообщение о назначенном на 15 сентября выступлении Сергея Глазьева перед межведомственной комиссией Совета Безопасности РФ вызвало такой резонанс. Политика нынешнего правительства пока что предполагает, по большому счету, лишь пассивное следование за внешними тенденциями. Будет дешевая нефть — значит, будет ослабевать рубль, падать ВВП, промышленность и строительный сектор — задыхаться без кредитов, металлурги — терять заказы от отечественных потребителей. А подорожает нефть — вот тогда поживем, и ничего особенного делать не надо. В текущей ситуации подобная политика никак не может пользоваться широкой поддержкой, а любая разумная альтернатива обречена на повышенный интерес.

В изложении «Коммерсанта» тезисы Глазьева выглядят весьма противоречивыми. С одной стороны, в них немало невыполнимого и явно не нужного. Например, в современной России совершенно нереальными выглядят идеи о введении контроля над розничными ценами или создании «народных предприятий». Очень трудно согласиться и с предложениями об установлении экспортных пошлин на металлы и химическое сырье. Сейчас больше половины российского экспорта стали приходится на полуфабрикаты, и это не прихоть, а объективная структура мирового рынка.

Однако, с другой стороны, предложения о введении валютного контроля и ограничений на трансграничное движение капитала практически не выходят за пределы той политики, что реально реализуется в современном Китае. При условии четкого соблюдения всех этих мер вполне реализуемым становится и выделение промышленности льготных кредитов за счет эмиссии. В конце концов, практически нулевые ставки в США и Евросоюзе — это тоже «читерство» чистой воды, обеспеченное накачкой финансовой системы эмитированными долларами и евро.

На самом деле, основная проблема программы Глазьева и других сторонников «экономической альтернативы» заключается в необходимости больших и весьма радикальных изменений, для проведения которых явно не хватает кадровых и организационных ресурсов. Импортозамещение уже упирается в проблему дефицита квалифицированных инженеров и рабочих. К тому же в России сильно извращен рынок труда: не нормально, когда продавец или офисный клерк зарабатывает больше производственника на высокотехнологическом предприятии. Да и большая часть российской элиты, очевидно, не готова к серьезным переменам.

Да, конечно, соединение государства и бизнеса, действующих сообща и в рамках общей цели, способно творить чудеса. Именно благодаря такой смычке нищая Южная Корея начала 60-х годов, из которой люди бежали на север, в КНДР, где жизнь тогда реально была лучше, всего через двадцать лет превратилась в промышленно развитое государство. Да и послевоенное восстановление Западной Европы в 50-60-е годы произошло благодаря мощному влиянию государства на экономику, жесткому контролю над трансграничными финансовыми операциями и сильной социальной политике. Однако проведение такой стратегии требует высокого качества госуправления и наличия квалифицированных и мотивированных кадров в госструктурах. В сегодняшней России этого нет. Или, может быть, пока еще нет...

Но, так или иначе, проводить прежнюю пассивную экономическую политику, опирающуюся только на «невидимую руку рынка», слишком рискованно. Мир меняется, старые правила игры перестают действовать. Как минимум, на ближайшие несколько лет нам нужно свыкнуться с тем, что нефть стоит $50-70 за баррель, а железная руда - $50 за т. И это — лишь в том случае, если не произойдет новых катастроф. А неожиданное нашествие беженцев на Европу и обострение ситуации в Сирии подсказывают, что в скором будущем что-то может произойти. Для этого даже не обязательно каких-либо резких движений: в политике, как и в шахматах, угроза бывает страшнее ее исполнения.

На мировом рынке стали кризис тоже подходит к какому-то поворотному пункту. Стоимость полуфабрикатов, сортового проката, горячекатаных рулонов китайского производства к концу второй недели сентября упала до $275-295 за т FOB. Под влиянием этого беспрецедентного удешевления приходится идти на уступки российским экспортерам. Отечественная заготовка уже предлагается менее чем по $300 за т FOB, а горячекатаные рулоны, в среднем, находятся лишь незначительно выше этой отметки.

Причем, признаков прекращения спада пока не заметно. Цены опускаются все ниже, но металлургические компании всеми силами сокращают расходы, но не объемы производства. В результате избыток предложения не уменьшается, а в отрасли усиливаются протекционистские тенденции. В Индии уже в ближайшее время могут быть введены защитные пошлины на горячекатаные рулоны, по аналогичному пути пошла Малайзия. В Евросоюзе могут стартовать новые антидемпинговые расследования, под которые с большой вероятностью попадет российская продукция.

В течение последних месяцев отечественным металлургам удавалось балансировать внутренние и экспортные поставки. Заводские котировки на непокрытый листовой прокат в результате были немного подняты в сентябре, стоимость других товарных позиций почти не изменилась по сравнению с предыдущим месяцем несмотря на ослабление видимого спроса. На спотовом рынке подорожали арматура и холоднокатаные рулоны, на очереди, по-видимому, горячекатаный прокат. Но в дальнейшем цены на стальную продукцию в России могут снова пойти вниз, а обстановка на мировом рынке явно обостряется, и в этот раз расширения экспортных поставок может и не получиться.

В общем, в нынешней сложной ситуации здравый смысл должен подсказать металлургам, что нужно всячески поддерживать любые меры, способствующие увеличению внутреннего потребления проката. Промышленность, строительство, потребительский рынок — все это в России должно расти, только тогда смогут себя нормально чувствовать и производители стальной продукции.

Просмотров: 165
Источник: ©ИИС «Металлоснабжение и сбыт»